Переписка Алексея Сахнина и Дмитрия Рукавишникова

Дима, привет!
Я надеюсь, что почта будет работать быстрее и сможем периодически сводить стрелки, что называется. Хотя последние две недели не писал по техническим причинам – был марафон. Мы провели несколько мероприятий по Болотному делу. Большие семинары в Стокгольме, презентацию на форуме левых организаций в Гетеборге. Сейчас вот готовимся выступить на «Социалистическом форуме» (это С-Д и Левая партия). Предварительно договорились с местным анархо-магазинчиком сделать у них семинар для активистов и начать продавать футболки и свитера с символикой про узников. Мне тут наши ребята привезли демонстрационные экземпляры. И мы теперь гоняем на антифа-моде в толстовках с требованием свободы для политзаключенных).
Собственно, я тут стараюсь работать в рамках примерно той повестки, которую ты обозначил. Международные связи с левыми и поиск ресурсов для наших информационных и прочих проектов. Но тут нельзя переоценить западных товарищей. Никакого подобия коминтерна в обозримом будущем, к сожалению, не будет.
Например, у меня была интересная дискуссия с женщиной, которая когда-то была политическим секретарем Левой (т.е. коммунистической) партии. Спор был о статье Удальцова «Нам нужен новый Октябрь», которую мы тут опубликовали в одной троцкистской газете. Началось с того, что она меня поразила удивительным (для коммуниста) незнанием истории революции. Она путала Сталина с Лениным («Ленин ведь убил Троцкого…»). И в целом, не видела разницы между 1917 и 1937: «все они были убийцами». Я не пытался защитить сталинский режим, я пытался его объяснить. Как освободительный потенциал революции трансформировался в кошмарную мясорубку большого террора? Меня поразило, насколько даже лучшие западные люди оказались зависимы от идеологических клише, навязанных мейн-стримом. Даже в области критики, они оказались частью системы, которую прежде собирались ниспровергать…
Но при этом, эта женщина остается левым активистом, помогает нам организовывать кампанию в защиту Болотных и т.д. Просто она находится в плену того, что Грамши называл «идеологическим доминированием» правящего класса. То, что левые стали его жертвами обрекает их на неудачи. Впечатляющие успеху ультраправых в Европе объясняются тем, что они выглядят гораздо более антисистемными, чем, к сожалению, левые силы. И это системная проблема. Левые здесь честно отрабатывают левую повестку по социалке, по налогам, по правам человека, но никакого видения глобального переустройства мира у них нет. Поэтому для них беспрецедентную роль играет внешняя повестка. Они полусознательно ждут, что новое качество вновь придет из третьего мира)
Но сотрудничать по конкретным направлениям с ними можно и нужно. Да и что греха таить, многому у них можно научиться.
По поводу твоих текстов, я конечно внимательно отслеживаю их все. С твоей публицистикой я, по большей части, не согласен, и сейчас выскажу несколько соображений. Но прежде хочу сказать, что очень сильное впечатление произвело твое стихотворение «Коварство тюремной были…». Я к стихам отношусь трепетно и считаю, что лучше не писать, чем писать плохо. Но это стихотворение стоящее.
Что касается твоей оценки происходящего, которую ты развиваешь в своих статьях, я ее не разделяю. Но содержательная и товарищеская дискуссия, как всегда, будет полезна для нас самих. Поэтому давай продолжать)
Мне кажется, есть противоречие между целью, которую ты провозглашаешь, а именно организационное становлении левых, как массового движения, и средств, которые ты предлагаешь. Дистанцирование от либералов само по себе вовсе не универсальное средство сообщить о своих народнических или социалистических ценностях. Например, в ситуации 2011-2012, оно было вернейшим средством для того чтобы просто выйти из пространства общественной дискуссии и изолироваться в гетто. Для того чтобы организовать массы нужно выглядеть не дистиллированным марксистом, а последовательным участником массового движения. Так что думаю, наша тактика в 2011-12 гг. была верна.
Ты в одной из своих статей пишешь, «Что толку от того, что о нас знают миллионы, если лишь единицы знают, чего мы хотим и за что боремся?». Мне кажется в этом есть две ошибки. Во-первых, все-таки миллионы в очень грубой и примитивной форме знают чего мы хотим. Что мы за «отнять и поделить», за «социальную справедливость», «как коммунисты» и «за демократию» - в принципе знают. Детали и нюансы, порой принципиальные для нас самих, никому не известны, но так в общем, все знают. Во-вторых, те миллионы которые все еще верят в систему и не готовы с нею бороться не дадут себя убедить никакими аргументами. Их отказ от дискуссии (пресловутая общественная пассивность, массовое равнодушие к политике) – это сознательный выбор. Люди чувствуют, что на уровне серьезной дискуссии защищать власть тяжело, а вот на уровне практики, эта власть «всегда права» и с нею лучше дружить, чем ссориться. Это логика конформизма, неизбежного явления в нашей ситуации. Но вот те, кто в режиме и в системе разочаровывается, кто на опыте убеждается, что преуспеть в пределах этой системы нельзя (и в той мере, в которой они к этому выводу приходят) миллионы людей ищут наиболее последовательную альтернативу власти и системе. И все что мы делали в этом протесте было направлено на одно: показать, что мы – самая последовательная и бескомпромиссная часть этого протеста. Что мы самый «антисистемный» элемент. Т.е. мы хотим занять как раз ту нишу, которую игнорируют западные товарищи и которая исторически принадлежала коммунистическому движению – ниш ниспровергателей господствующего порядка. Как раз сегодня, когда я пишу это письмо, Владимир Путин сравнил Болотную площадь с 1917 г. Он нам конечно льстит, но его высказывание свидетельствует, что не только мы чувствуем пульсацию истории. Зато мы чувствуем ее верно.
Я это к тому, что когда ты говоришь, что массы про нас не то, что нужно, ты ошибаешься. Как раз, если б мы им вдалбливали в головы, что мы «революционная партия рабочего класса» нам не помогло бы даже ОРТ с НТВ. Просто все бы точно знали, что есть такие вечно неактуальные ребята. Ты же верно пишешь – стать массовой партией рабочего класса в обществе с распадающимися социальными связями невозможно. А история про рабочую партию это для ярко выраженного классового общества. Для нашего деградирующего общества нужен другой месседж. Более примитивный, к сожалению. Месседж Чавеса, Чернова, Мао, а не Ленина, Розы Люксембург и Троцкого. Этот месседж таков: пока вы за косметический ремонт системы – мы вам не нужны. Когда вы поймете, что систему нужно уничтожать просто ради выживания, приходите к нам. Мы единственные, кто на это готов. И этот месседж мы донесли.
Только не пиши, пожалуйста, что я цинично рассматриваю аресты своих товарищей, как благо для революции. Это не так. Я просто констатирую, что власть правильно поняла, кто ее главный враг в этом движении.
Ты прав, когда пишешь, что мы были слишком слабы организационно чтобы всерьез руководить этим движением. И тут же упрекаешь нас в том, что мы его не организовали! Нет, справедливости ради, мы делали для этого все что могли. Встречи для новичков, попытки создавать районные структуры моссовета, Социальный марш, поездки по регионам и 100500 других инициатив. Не сработало. Потому что общество было не готово к самоорганизации, а нас слишком мало для этой тяжелой кропотливой работы. Организовать его можно было только вокруг идей, символов и лидеров – к моему глубокому сожалению именно так работают больные общества третьего мира – и мы пытались это делать. Отчасти успешно, как показала мобилизация 6 мая. Которую, в отличии от предыдущих готовили не «Отцы», а рядовые активисты, не медиа, а «ребятишки». Где впервые было неправдоподобно много людей из регионов. Да это был настоящий прорыв! И после этого ты хочешь, чтобы режим не перешел в наступление против нас? Чтобы мы аккуратно нейтрализовали всех провокаторов и продолжили превращаться в ведущую силу при молчаливом согласии кремля? Это – утопия.
Итак, я считаю, что мы стратегически действовали верно в обстановке 2011-12 гг. Победить мы, конечно, не могли. И, если ты помнишь, то у нас с тобой был конкретный разговор на тему «что дальше» и «для чего все это» где-то в январе 2012, на съезде кажется. Я тогда сказал, что наша задача – в миниатюре повторить опыт эсеров и большевиков 1905 г. – быть разгромленными, но приобрести тот самый «политический капитал», патент на статус «врагов системы», которых до поры презирают и гонят. Но к которым придут, когда система рухнет. Так что была стратегия, Дима.
Конечно, было много ошибок. Но они носили частный, тактический характер. Общее направление было, имхо, верным.
Но сказанное не отменяет того тяжелого факта, что сейчас левое движение испытывает тяжелейший кризис. Репрессии парализовали его. Процветает деморализация. Одни с энтузиазмом склоняются к сектантству и субкультуре, другие к беспринципным сделкам. Утрачена общность повестки. В миниатюре повторяются годы реакции 1907-1913 гг. Все рассыпается. Мне кажется, в этих условиях наша фундаментальная задача – политически выжить. Выжить, значит сохранить тот самый опыт, от которого ты предлагаешь как можно скорее отделаться – опыт самого последовательного и радикального фланга демократического движения.
Выживем – станем крепче. Большие исторические шансы у таких как мы бывают только на волне тяжелых общественных кризисов. Общество не обращается к нам до самого крайнего случая, когда испробованы все остальные средства. Боюсь, что такой глубокий, по-настоящему драматичный кризис уже не за горами. Наш 1905 мы прошли. Впереди 1917. Надеюсь, в миниатюре. По крайней мере, в части жертв и последствий.
Дима, несмотря на любые разногласия, желаю тебе мужества. И того, чтобы ты чувствовал поддержку извне. Очень многие в вас верят и за вас борются. Держись! Надеюсь, мы скоро встретимся!
А.С.

(22.11.2013)

Леша, приветствую.

Твое письмо потребовало от меня особых усилий, поэтому пишу так, как только выдалась возможность уединиться. Знаешь, мне сложно с тобой спорить – и я все больше сомневаюсь, что в нашем споре может родиться истина. Вроде бы мы с тобой находимся в одном дискурсе, да и большую – или, вернее, значительную – часть пути прошли вместе, и участвовали в одних и тех же событиях, пусть ты и находился на другом уровне принятия решений – однако же ситуацию мы видим по-разному. Ты пишешь, достаточно пафосно, что мы не могли подготовиться потому, что мы – это народ. Народ – да. Не мог. Но мы – должны были, обязаны, если угодно, подготовиться к любому развитию событий. Вспомни, как я в декабре 11-го задавал тебе вопрос – что дальше? И не только тебе, всем задавал. Но ты и думать не желал в таких категориях, предпочитая реагировать на события ситуативно и даже не пытаясь их предупредить. Конечно, невозможно предсказать с точностью развитие сверхбольших систем – но предположить, прикинуть варианты и выработать порядок действий для каждого из наиболее вероятных – вполне посильная задача. Я даже знаю, почему и ты, и многие другие руководители активистских групп, отказались даже ставить перед собой такие задачи: потому что осознавали, сколь низка их способность влиять на события. В такой ситуации, когда силы ничтожны, а задачи огромны, ничего, кроме безоглядной верности идеалам, требовать от активистов нельзя – в надежде на то, что когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что на улицы вместо привычных нескольких десятков, выйдут сони тысяч. И когда вышли десятки тысяч – многие, включая тебя, уверовали, что вот он, этот момент! Но этого – недостаточно. Потому что, если мы осознавали свою малую численность и значимость – надо было делать упор на повышение эффективности каждого. А этим никто не занимался, даже не пытался заняться. Равно как и ничего не было сделано для того, чтобы массовая организация появилась, чтобы вышел на сцену истории тот самый, столь часто упоминаемый нами, рабочий класс. Все наши конференции и т. п. оставались уделом тех же самых, широко известных в узких кругах, лич. Мы варились в собственном соку, слишком мало делая для того, чтобы привлекать тот самый народ, ради которого мы боремся, интересы которого защищаем.

Если тебе угодно мыслить в подобных категориях – да, это поражение. Совершенно заслуженное –  потому что для победы мы не сделали ничего. И самое ужасное – что мы до сих пор делаем то же самое, предрекая тот же результат. Если мы хотим победить – мы должны измениться. С коммунистическом приветом, из застенков режима.

Дмитрий. 

(24.07.2013)

Дима, привет.
Прости, что отвечаю только через месяц, были причины.
Да, мы были не готовы ни к 6 мая, ни к репрессиям и реакции. И не могли к ним подготовиться. Потому что "мы" в этом контексте это не мы с тобой и Удальцовым. Мы - это народ. Не больше и не меньше.
Ты вспомни, как мы с тобой на всех левацких междусобойчиках с 2005 г. говорили что надо объединяться и делать партию, что в критический момент только сильная и массовая организация сможет ответить на произвол властей и организовать народное движение. Мы все это произносили миллион раз, не меньше. Но мало кто был готов. Все кивали, возражали, хмурили брови. Только меньшинство действовало. И это были левые, прогрессивные ребята, которых мы любим и ценим, наши друзья и товарищи. Что же говорить об остальных? Остальные не были готовы даже интересоваться нашим существованием. Хотел бы я знать, как построить массовое движение и социалистическую партию, если 99% об этом знать не хочет?
Да, мы были не готовы победить в 2011-12 гг. Это правда. Но мы - как ЛФ, как революционеры, как единомышленники, товарищи по левому движению - оказались готовы ко многому. Мы своим примером увлекли тысячи. Мы - ты лично - стали примером для сотен тысяч. Мы своим поражением, всей этой расправой над узниками и т.д., мы готовимся к будущему. Это наш 1905-й. Кончилось поражением, но без этого поражения не было бы будущих побед.
Ты пишешь, что самоорганизация важнее, чем митинг. Я, в принципе согласен. Парадокс только в том, что для нас часто митинг - кратчайший путь к самоорганизации. Митинг важен не сам по себе, а как трибуна, как заявка, как символ неких ценностей, стратегий. В том числе, как пропаганда самоорганизации.
Мы много лет занимались именно инициативными группами. Удальцов именно на этом сделал себе имя. И это принесло свои плоды. Но в 2011-12 митинг и то внимание, которое он к себе привлекал был важнее профсоюзных конференций и пикетов по жилищной тематике. Потому что он в тысячу раз увеличивал потенциал будущих профсоюзов и социальных движений.
Теперь наступает новый этап. Поначалу мы переживем разгром. Не знаю, насколько глубокий и как все будет выглядеть после него. Возможно, нам снова надо будет вернуться к практике малых дел. Просто очень важно не забывать те большие цели, ради которых мы все это делаем. Ради которых были такие жертвы. И мы не забудем, товарищ.
Мы еще поборемся!
Алексей Сахнин

(14.07.2013)

Привет, Алексей! Думаю, ты сам понимаешь, что мы оказались не готовы ни к 6-го мая, ни к последующей рекации. Я говорил об этом сразу после выборов — надо было менять парадигму действия, подходы. Нужны реальные массы, а 100 тыс в Москве — это не массы. Это капля в море. Ситуация действительно приближается к революционной — но на данный момент мы всё ещё не готовы. Нужно не митингами заниматься, а реальной самоорганизацией, профсоюзами, гражданскими инициативами группами. И тогда мы не будем озираться ни на «союзником», ни на власть, если захотим провести ту или иную акцию. И людей вывести — проблем не будет. Сегодня именно ты являешься главным идеологом ЛФ, и от тебя зависит немало. Чем быстрее ты осознаешь первостепенность именно этих вопросов — тем быстрее это осознание станет достоянием актива, и тем быстрее будет результат: нужно правильно расставить приоритеты: работать надо в первую очередь с тем самым народом, ради которого мы делаем наше дело, искать там: находить наиболее активных, мобильных людей, имеющих организаторские способности. А уж потом заниматься политическими играми с союзниками и попутчиками. В противном случае мы навсегда останемся горсткой городских сумасшедших, вызывающих у людей в лучшем случае сочувственную улыбку. Удачи в борьбе!

Дима.

(08.06.2013)

Привет, Дима.
Я совсем не эпистолярный человек. Прости, если письмо выйдет корявым.
Я все время вспоминаю, как мы когда-то обсуждали надвигающуюся катастрофу. Проводили маленькие пикеты, митинги на 200 человек, пили и пиво и говорили о революции. Мирные были времена, сонные, тягомотные. Тогда казалось, готовы были все отдать за то, чтобы почувствовать ветер истории. Могучее движение, близость перемен, пусть даже суровых испытаний. Лишь бы не это сонное мещанское прозябание путинских нулевых. Помнишь, товарищ?
Мечты сбываются. Не так, как мы ждали, совсем не так, как хотели. И все-таки, это ведь наше будущее. Мы годами рвались менять страну. И вот нам довелось прикоснуться к ее истории. Как бы там ни критиковали белоленточное движение, каким бы горьким не был вкус поражения, Россия уже никогда не будет прежней. И в этом наша большая заслуга.
Одно дело мечтать, другое – участвовать. Помнишь, какое было настроение на улицах, когда начались первые большие митинги? Люди думали, что достаточно выйти три раза на площадь, чтобы страна поменялась. «Возьмемся за руки, друзья». Эта эйфория была закономерной. Но она же была ошибкой, которая стоила нам поражения. Но неизбежное поражение все-таки приблизило будущую победу.
Проснувшееся после десятилетий летаргии общество стало главным фактором развития страны. Оно раскололо элиту. Пока торжествуют палачи, для которых ключ к власти и привилегиям – это аресты и обыски. Они пинают статусных либералов, видя в них своих конкурентов. Но этим самым они вдвое сужают и без того узкую социальную базу режима. И приближают свой собственный крах. Свирепая расправа над вами уничтожает все иллюзии возможности медленных, постепенных перемен сверху. Власть толкает общество к тем выводам и алгоритмам, которые всегда предлагали ему левые. Как поражение 1905 г. сделало неизбежным победы в 1917 г., так поражение 6 мая начинает отсчет для нашего будущего.
Но все это, конечно, никак не облегчает реальных страданий, которые испытывают узники сегодня. Ты и другие товарищи сидите в тюрьмах – ни за что. Вас держат в заложниках. Ничем нельзя это оправдать. И все-таки вам выпало платить цену свободы для всех. Оплачивать право на историю. Это обязывает к мужеству. Нельзя падать духом, нельзя впадать в уныние.
Я тебе желаю почувствовать солидарность тысяч людей, которые сегодня реально переживают за тебя и других узников. Тысяч, для которых вы сейчас образец мужества, силы духа, источник надежды. Дима, дружище, верь, эти испытания пройдут и ты будешь на свободе. И дело, которое стоило таких жертв не пропадет.
Держись!
Алексей Сахнин

(02.06.2013)